Дети непогоды - Страница 65

Человек в сером плаще подхватил обмякшее тело и провальсировал с ним по комнате. Голова Хаклпо моталась из стороны в сторону, как у мёртвой курицы.

— Каюк! — тихонько напевал Серый Плащ. — Каюк-каюк-каюк!

Он опустил старика на стул. Затем аккуратно, двумя пальцами, взялся за пушистое оперение стрелки и выдернул её. На шее осталась еле заметная красная точка.

Назвавшийся Морбертом наклонился к уху покойного и шепнул:

— Остановка сердца. Изящно. Просто. Красиво. И вполне естественно, по-моему. Вы ведь были уже далеко не молоды, мой бедный друг.

Он заботливо поправил Хаклпо воротник и прикрутил колесико спиртовки. Синий мотылёк под кофейником мигнул, на мгновение окрасился жёлтым и погас.

* * *

— Жаль! — сказал Иннот. — Я-то был уверен, что это тебя заинтересует.

Они сидели в университетской библиотеке. Афинофоно затребовал атлас трофейного оружия и военной техники, который, оказывается, кому попало не выдавали, и теперь друзья терпеливо ждали, когда его принесут.

— Да нет, почему же. Твой рассказ и вправду довольно интересен. Но дело-то не в этом: всё упирается во время. Мне его не хватает просто катастрофически. Понимаешь, сейчас здесь идёт жуткая битва за грант от городских энергетиков. Ну а по поводу заклятия — это как с похожими числами, понимаешь?

— С какими числами?

— Ну, например, восемьдесят семь и семьдесят восемь. Они очень легко переворачиваются в голове — если, например, запоминаешь номер дома или квартиры. Механизм примерно тот же.

— Одно дело всякие там цифирки, другое — дом… — задумчиво сказал Иннот. — Меня, собственно, интересуют две вещи: во-первых, кто в принципе способен наложить такое проклятие — из ныне существующих магов; ну и каким образом его наложили на меня.

— Из ныне существующих — я даже не знаю… — Афинофоно задумчиво побарабанил пальцами по краю стола. — Пожалуй, только лучшие из лучших, да и то…

— Мне просто надо сузить круг поисков. Самые лучшие, значит? Горячая десятка?

— Скорее, горячая пятёрка. Десятки у нас просто не наберётся. Ну и, разумеется, остаётся ещё одна кандидатура.

— Какая?

— Старая Контра собственной персоной, кто же ещё.

— Слабо мне верится во все эти городские легенды…

— Но совсем сбрасывать со счетов такой вариант нельзя, не так ли? И вообще — ты, как я понял, собираешься посетить это строение?

— Да, ты прав. Мы с Хлю…

— Слушай, Иннот! А его-то ты зачем в это втягиваешь?

— Да ни во что он меня не втягивает! — возмутился Хлюпик. — Почему все говорят обо мне так, словно я дитя малое?

— Вот именно, — поддержал Иннот. — Парень, между прочим, успел уже пройти боевое крещение. Да и за свои поступки вполне в состоянии отвечать.

— Инноту потребуется огневая поддержка, — авторитетно объявил Хлю.

Афинофоно громко расхохотался от неожиданности. На него сердито зашикали.

— Браво, Хлю! — отсмеявшись, покачал головой волшебник. — Я вижу, ты не даёшь пылиться мемуарам адмирала Пангваи! Только помни одну вещь — даже самый мощный медиатор не в состоянии защитить тебя от отравленной стрелки, пущенной в спину. Будь осторожен! За Иннота я не слишком беспокоюсь, он-то ушлая бестия, а вот ты…

— С нами всё будет ништяк, — ухмыльнулся Иннот. — Я ведь не с пустыми руками туда пойду.

— Надеешься на стеклянные бомбочки?

— Угадал. Неплохо бы ещё купить бутылочку флогистона с военных складов — так, на самый крайний…

— Почему бы тогда не полностью снаряжённый воздушный корабль?

— Денег маловато.

— А-а… — понимающе покивал Афинофоно.

— Однако где же этот библиотекарь? Что-то он долго возится.

— Действительно.

Волшебник поднялся и отправился в глубь стеллажей. Через некоторое время оттуда раздался извиняющийся голос библиотекаря.

— Атлас взят профессором Шогом, — пояснил Афинофоно, вернувшись. — У него сейчас лекция в аудитории триста семь; это часа на два, не меньше. Он крайне обстоятельный преподаватель. Так что мы, похоже, пролетаем. Впрочем, знаете что? Можете тихонько присоединиться к студентам; я вас провожу, чтобы не было скандала, а вы подождёте где-нибудь на задних скамьях. Заодно узнаешь много интересного, Хлю. Аквуш Шог прекрасный лектор — можно заслушаться.

— Да ну, стоит ли? — зевнул Иннот. — Может, мы зайдём в другой раз…

Хлюпик сурово на него покосился.

— Нет, мы пойдём! Проводи нас, пожалуйста, Афинофоно.

— Каков тиран! — проворчал Иннот, улыбаясь.

— Только ради всех предков, друзья! — предупредил Афинофоно. — Не упоминайте при нём грохманта!

— Почему? — удивился каюкер.

— Потому что студенты дали ему эту кличку, а он её жутко не любит. Кое-кто даже вылетел из университета его стараниями — всего-навсего за то, что произнёс это слово в пределах слышимости профессора Шога.

* * *

Лес затих. Весь день облака сгущались, наплывали со стороны гор, небо темнело и опускалось всё ниже и ниже. Казалось, ещё немного — и жирные сизые тучи коснутся набрякшим брюхом верхушек бородавчатых сосен. Пропопий Карары глянул вверх и вздохнул. Начинался сезон дождей, распутица и грязь. Это, пожалуй, главное, что объединяет Север и Юг, подумал он. Война и грязь… Любая война — это непролазная грязь на дорогах. Правда, на Севере к прочим «радостям» часто ещё добавляется промозглый холод. Он взглянул на лагерь. Пяток жалких брезентовых палаток, на четыре человека каждая — всё, что осталось от его полка. Пропопий вздохнул и поудобней перехватил оружие. Отполированный боевой молот привычной тяжестью давил на плечо. И зачем мы только их с собой таскаем, , с раздражением подумал он. Против регулярной армии нам всё равно не выстоять, а куки из местных отдадут всё даром, лишь бы спровадить поскорее страшных гостей. Колдунов, даже на самую малость способных колдунов — вот кого сейчас надо в наши скромные ряды! Но мечтать, как известно, не вредно. Все, кто хоть что-то собой представлял как бормотолог, сейчас находились в глубокой депрессии — вот уже несколько месяцев, как врагам удалось лишить сил большинство действующих чародеев северян. Кое-кто даже впал от отчаяния в кому. «А каковы были раньше!» — с неожиданной злобой подумал Пропопий. По-простому и не подступишься! Даже приказы командиров выполняли так, словно оказывали милость! Зато теперь солдатики и отыгрываются… Некоторых, говорят, втихаря свои же порешили. Можно ли винить их за это?